В доме Сарвабхаумы живет его зять, муж Шатихи по имени Амогха, сын одного родовитого брахмана. Только Амогха этот -- ниндук, злорадный и язвительный тип. Боясь, как бы тот не бросил какого косого взгляда на то, как обедает Махапрабху, Сарвабхаума сторожил у входа в обеденный храм с палкой в руке. Амогха, хотя и хотел подглядеть, что там Махапрабху ест, в страхе перед Сарвабхаумой близко подойти не смел. Но случилось так, что Сарвабхаума увлекся, накладывая Махапрабху Шри Джаганнатх-Прасад, и Амогха под каким-то предлогом проник вовнутрь -- стоило ему только увидеть вкушающего Махапрабху, как он выдал гадость:

Увы, увы! Чего Бхаттачарйа боялся больше всего, то и произошло. Стоило этой мерзости, как грому среди ясного неба, проникнуть в уши Бхаттачарйе, как тот схватил палку и в страшном гневе помчался за Амогхой, чтобы избить. Но того и след простыл. Пораженный в самое сердце гадостью, сказанной о Махапрабху, Бхаттачарйа начал ругать и проклинать своего зятя. Мама Шатихи с горечи стала бить себя в голову и в грудь, восклицая: “Хоть бы моя Шатихи сегодня же овдовела!” Махапрабху, услышав, как Его оскорбили, конечно же заулыбался, однако видя, что чета Преданных в страшном смятении, стал утешать их, и, довольный, вкусил все, о чем они только ни просили. Поднеся Махапрабху воду для ополаскивания рта, Бхаттачарйа предложил Ему освежающие пряности -- гвоздику и сочный ароматный кардамон с Туласи-манджари и умастил все Его тело благоуханной сандаловой пастой. А затем, пав ниц к Стопам Господа в страшном раскаянии начал говорить, унижая себя: “Прабхо, я самый злосчастный человек -- я пригласил Тебя сегодня к себе домой, чтобы Амогха мог Тебя охаять! Моя вина непростительна, неисправима -- пожалуйста, прости ее, Господи, не видящий ни в ком плохого!” Махапрабху, неспособный замечать зло, смиренно ответил: “Что же это за оскорбление? Амогха сказал то, что напрашивалось само собой, в чем же здесь твоя или Амогхи вина?” Сказав это, Махапрабху отправился к Себе в Гамбхиру. Бхаттачарйа провожал Его до самой Гамбхиры, а там упал Ему в ноги и стал клясть себя. Хотя Махапрабху долго утешал его и послал домой, мучительная боль в сердце Бхаттачарйи не ослабла ни на чуть. Бхаттачарйа думает одно: “Боже мой! Сегодня я погубил все. Сколько жизней росло и копилось это сукрити, чтобы сегодня я смог так просто обрести немыслимую удачу -- возможность поднести Служение лотосным Стопам Абсолютной Истины, Всевышнего Господа, Шри Бхагавана, Служение, едва достижимое для величайших из йоги, величайших из муни! Но из-за прошлых преступлений я лишил себя такого Служения”. Вернувшись из Гамбхиры к себе домой, делясь своим горем с убитой горем женой, Бхаттачарйа стал говорить: “Чтобы искупить этот грех, я обязан убить того, от кого услышал нинду Шри Чаитанйа Махапрабху -- убить, а потом покончить с собой. Только вот как это сделаешь -- у него тело брахмана, и у меня тело брахмана, а убивать брахмана -- тяжелый грех. Поэтому я решил:

В Смрити сказано: Патин ча патитам тйаджет -- “Падшего мужа необходимо оставить”.

Оскорбление Хари, Гуру и Вайшнавов -- низкое падение. Отношения с таким падшим мужем требуется разорвать. Бхаттачарйа и его супруга, тяжело каясь, провели остаток дня и ночь в посте.

Этой ночью Амогха куда-то скрылся. На следующее утро он заболел страшной формой холеры. Услышав, что Амогха при смерти, Бхаттачарйа, не тронутый ни на йоту, сказал:

Провидение помогло -- сделало то, что должен был бы сделать я.

Последствия хулы на Бога не замедлят обрушиться вослед. И Сарвабхаума произнес два стиха из Писаний:

Махата хи прайатнена хастйашваратхапаттибхих \
асмабхирйад ануштхейам гандхарвваис тадануштхитам \\
Махабхарата, Ванапарвва 241.15

айух шрийам йашо дхарммам локанашиша эва ча \
ханти шрейамси сарввани пумсо махад-атикрамах \\ Бха: 10.4.46

Когда Дурйодхана и другие Кауравы были пойманы в плен царем Гандхарв Читрасеной, и посланные ими испуганные их советники взмолились Пандавам, живущим в лесном изгнании, о помощи, Бхимасена, вспоминая подлые поступки Дурйодханы и иже с ним, сказал:

“То, что изо всех своих сил обязаны были сделать мы, собрав великое войско слонов, конницы, колесниц и пехоты, сделали Гандхарвы”.

Когда правитель Бходжи Камса решил истребить Вишну и Вайшнавов руками своих приспешников, ненавидящих Господа и Его Преданных, Шри Шукадев описал Махарадже Парикшиту неизбежные последствия подобной ненависти:

“Продолжительность жизни, красота, доброе имя, благочестие, те лучшие миры, которых можно благочестием достичь и все самое желанное -- всего этого лишается человек, стоит ему замахнуться, поднять голос или подумать зло на Великих (махат) -- Вишну и Вайшнавов”.